Фиалки с корицей

Черный омут, покинутая глубина, забытый туман. Далеко, давно. За большой, толстой дубовой дверью.

* * *

– Прекрати, наконец! – раздраженный рык, и только презрительная улыбка в ответ.
– Это моя реплика, – хмыкает Широгане, отталкивая от себя Хомураби. – Сколько тебе повторять – нет, и точка. Мог бы и понять уже, не в первый раз говорю.
– Но что мешает!..
– То, что ты не интересен мне, Хомураби, – спокойно говорит Широгане, взяв из вазы большое красное яблоко. – Да-да, я все понимаю, но, увы, меня к тебе нисколечки не тянет, – вздыхает король тени, поднеся яблоко к губам... и, в последний момент, опустив руку. – Мы коллеги, и не более.
– Да тебя вообще интересует хоть что-то кроме поддержания баланса между Светом и Тенью?! – вспыхивает Хомураби, одним ударом сметя вазу с фруктами со стола. Яблоки, сливы, ягодки винограда рассыпаются по полу.
– Честно? Нет, – все так же спокойно вздыхает Широгане, глядя в зеркальную кожуру яблока. – У меня есть долг, и точка.
– Долг, и все? Ты хоть понимаешь, какая власть сосредоточена в твоих руках?!
– Понимаю. Потому и не забываю о долге.
– Долг, долг, долг... Признайся уже, что ты импотент, и не хочешь, чтобы это раскрылось! Поэтому прикрываешься долгом!
– А вот это уже перебор! – строго шипит Широгане, нахмурив тонкие брови.
– Да ну?! Тогда докажи!
– Доказать? – приподнимает бровь среброволосый король.
– Да, докажи! Соблазни кого-нибудь! Очень хочу на это посмотреть!
– Что ж, соблазню, – спокойно пожимает плечами Широгане, разворачиваясь в сторону выхода. – Только, уж будь уверен, не тебя! – насмешливо бросает он через плечо.

* * *

Люблю этот сад. Сад Четырех королей, место, по которому можно, как по мостику, перейти из мира света в мир тени, и наоборот. Тихо, спокойно... Лабиринты из высоких кустов и деревьев – так легко скрыться и уединиться, остаться с самим собой, своими мыслями. И почему я так редко здесь гуляю? Дело даже не в том, что полно обязанностей. В принципе, обычно время у меня находится. Но зачастую я так устаю, что после душа сразу иду спать, а не пускаюсь в прогулки по саду. А жаль. Он будто снимает напряжение, расслабляет. Каждый шаг по густой зеленой траве наполняет силами и умиротворением.
Поворачиваю в один из коридоров из кустарников. Пройдя по нему, оказываюсь в небольшой зеленой нише и замираю: я здесь не один. Тут же, опершись рукой на дерево, стоит невероятно красивый голубоглазый юноша с длинными серебряными волосами. На нем изысканное черно-бело-синее одеяние, а в бледной руке он держит красное яблоко. Немного роюсь в своей памяти и вспоминаю: это, должно быть, Широгане, один из королей тени. Сам я с ним не общался, да и видел всего пару раз: улаживанием вопросов между королями занимается Шисуи.
Замечаю, что уже несколько минут наши взгляды будто схватились друг за друга. Неосознанно облизываю губы и делаю несколько шагов навстречу.
– Вы ведь Широгане? – говорю я спокойно, хотя сердце, почему-то, бешено колотится.
– Да, – отвечает он. – Только, прошу, к чему это «Вы»? Мы ведь не на церемонии... Рюуко, верно? – непринужденно выдыхает он, и я понимаю, что мои глаза прикованы к его растянувшимся в загадочной полуулыбке губам.
– Да, верно, – говорю я, замерев как статуя, в то время как он в два шага оказывается рядом, легонько задевает меня локтем и разворачивается – так, что его волосы касаются моего лица, и я чувствую исходящий от них аромат фиалок и корицы. Голова идет кругом, ноги слегка подкашиваются. Кажется, еще немного, и я просто зашатаюсь будто пьяный.
– Люблю этот сад, – тихо говорит Широгане, устремив взгляд вверх, в вечернее небо, где загораются первые звезды.
– Да, прекрасное место, – шепчу я, любуясь его бледным лицом, обрамленным прядями серебряных волос.
Ловлю себя на том, что хочу снова почувствовать их прикосновение. Неосознанно делаю шаг, упираюсь ему в спину и вдыхаю их аромат. Понимаю, что уже тянусь руками обнять его, и мысленно даю себе пощечину. Да что это я делаю, в конце концов?! Такое поведение, по меньшей мере, неуважение к королю тени! Еще не хватало...
– Хочешь? – все так же загадочно улыбаясь, спрашивает он, и предлагает мне зажатое в руке красное яблоко. Что со мной? Не помню, чтобы сердце когда-либо так быстро билось. Просто стою, не понимая, что происходит, смотрю в его полуприкрытые голубые глаза, на его нежно-розовые губы...
...Игривый взгляд, довольная улыбка...
– До встречи, – говорит он с легким вызовом и, уходя, на секунду кладет руку мне на плечо.
Недвижимо стою, не могу сделать ни шага. Когда оборачиваюсь, поблизости уже никого нет. Бессмысленно искать его в этих лабиринтах... да и зачем? Правда, с чего это я должен кидаться на его поиски?..
Возвращаюсь в свой дом, ложусь на кровать. Не могу заснуть: мечусь в постели, не отпуская руку от плеча, до сих пор помнящего его прикосновение.

* * *

Весь день как в бреду. Сам себя не узнаю. Придворные удивляются моей рассеянности, Шисуи интересуется, не болен ли я... Действительно, похоже на болезнь.
Когда наступает вечер, я привычно иду в душ и хочу лечь спать...
...но, вместо этого, одеваюсь и выхожу в сад. Сладкий вечерний воздух приятно щекочет ноздри, легкий ветерок немного развевает волосы. Солнце медленно катится к горизонту.
Быстрым шагом иду по зеленому лабиринту. Не думаю о том, что делаю, просто направляюсь к тому самому месту. Но зачем, зачем? Не думаю же я, что снова встречу его там! Да и к чему мне эта встреча, ведь...
Вбегаю в нишу. Всего несколько шагов... и не могу пошевелиться. Я будто оказался во вчерашнем дне: Широгане так же стоит, опершись рукой на дерево.
– Добрый вечер, – неразборчиво бубню я, понимая всю нелепость ситуации.
– Вечер добрый, – загадочно улыбается он, изучая меня лукавым взглядом. Черт, что за дрожь в коленях?!.. – Приятная встреча, – говорит син, и легкой походкой приближается ко мне. Это чувство, когда он рядом...
Сам делаю шаг и оказываюсь совсем близко. Его глаза... тону, растворяюсь. В какой-то момент до моего сознания доходит, что пальцы наших рук переплетены. Это обжигающее чувство в сердце... которое неумолимо тянет к нему.
– Хочешь? – шепчет Широгане... и подносит к моему лицу красное яблоко, то самое. Он что, до сих пор носит его с собой?!
Голова идёт кругом, губы дрожат. Не могу пошевелиться. А он, глядя на меня из-под полуопущенных ресниц, откусывает фрукта и предлагает мне. Не думаю, просто кусаю в том же месте, что и он.
...Белые вспышки в глазах, сахарный вкус яблока, растворившегося во рту; яблока, которого только что касались его тонкие губы; яблока, которое падает на землю, когда я одним движением притягиваю Широгане к себе и, будто безумный, захватываю его губы со вкусом яблочного сока. Губы, которые отвечают мне, принимают каждое движение моих губ, ловят их, двигаются в одном ритме. Ярко, неистово и безумно жадно. Ноги уже не держат меня, и его, похоже, тоже. Сгибаю колени, не выпуская Широгане из объятий, и кладу его на густую траву. Обнимаю сильнее, провожу руками по его телу; беру за запястья, прижимаю их к траве возле головы, на которой рассыпались серебряные волосы. Их запах – фиалки с корицей – запах, который невозможно забыть, который не забуду никогда, что бы ни случилось...
Не отпуская губ, начинаю медленно расстегивать ремешки на его одеждах; тяну вниз собачку змейки, обнажая белую грудь... которую жадно покрываю поцелуями. Слышу его томные стоны, чувствую прикосновения невесомых рук, освобождающих меня от одежды.
Стягиваю с него остатки одеяний, пробегаюсь губами вдоль тела – не касаясь, в миллиметре, щекоча дыханием мраморную кожу. Добираюсь до губ, на несколько секунд замираю. Тонкие, изящные, немного влажные, раскрасневшиеся и приоткрытые в безмолвной мольбе о поцелуе. Вырывающееся из них дыхание обжигает мои губы, так же, как и мое обжигает их. Соединяю, будто две половинки одного целого, которое когда-то по нелепости было разорвано. Чувствую не просто ответную страсть – полную покорность моим рукам, губам... Он отдает себя мне, всего, без остатка. И я не могу сделать ничего, кроме как принять.
Он немного вздрагивает, когда чувствует в себе мой палец. Запрокидывает голову с блаженным стоном, и я целую его в ключицу. Изящные руки короля тени на моих плечах... Когда дыхание немного успокаивается – осторожно добавляю палец, прислушиваясь к каждой судороге его тела. Спускаюсь, прижимаюсь лицом к животу, касаюсь языком пупка, наслаждаясь легкой дрожью Широгане. Опускаюсь ниже, вбираю в рот его член, играю с головкой языком, прислушиваясь к каждому стону, вырывающемуся из его губ. Выпускаю, облизываюсь, исследую его тело кончиком языка. Вынимаю пальцы, когда он уже, похоже, дошел до беспамятства. Его шея – такая тонкая, нежная, и как он вздрагивает, когда я покрываю ее поцелуями, время от времени давая языку прогуляться по коже...
Целую, встаю на колени, провожу ладонями по его бокам и останавливаю руки на бедрах, немного приподнимаю. Он послушно раздвигает колени. Я притягиваю Широгане к себе, медленно вхожу, а его стройные ноги сгибаются вокруг моей талии. Легкий вскрик, вижу несколько слезинок в уголках его глаз. Протягиваю руку к его щеке, смахиваю их и нежно ласкаю мягкую кожу лица, которое доверчиво прижимается к моей ладони.
Лаская его грудь, начинаю медленно двигаться. Он ловит мои движения, подстраивается под ритм, отвечает мне каждой клеточкой тела. Провожу рукой вдоль его тела и не без наслаждения смотрю, как он выгибается дугой; как пальцы запрокинутых рук, прихватывая серебряные пряди, сжимаются в кулаки; как с приоткрытых губ срывается учащенное дыхание. Не могу не любоваться им, этим произведением искусства, шедевром тончайшей работы. Я зачарован им, и этим чувством единения, что абсолютно и безнадежно охватило меня. Чувствую его душу, без которой моя душа до нашей встречи была неполноценной. Обожаю, до безумия обожаю.
Каждый мой толчок вырывает из его губ отрывистые стоны на грани всхлипа, среди которых я слышу нежное:
– Рюуко...
Кровь ударяет в голову, взгляд будто в тумане. Непередаваемо, неописуемо, безумно, прекрасно. Только сейчас замечаю, как тяжело дышу. Ощущаю горячие капли на своем животе.
Медленно выхожу и ложусь рядом. Обнимаю, прижимаюсь и переплетаю пальцы наших рук. Целую глаза с влажными ресницами, немного приоткрытые губы, из которых все еще вырывается шумное дыхание. Тело немного дрожит.
– Широгане, – шепчу я, не в силах оторвать взгляд от его тела, на котором блестят капельки пота; от разметанных серебряных волос, на которых волшебно переливается лунный свет. – Наверное, еще слишком рано это говорить... но я люблю тебя.
Замечаю, как застывает его лицо, а лунный свет блестит на каплях окропившей ресницы росы. Король тени медленно поворачивается ко мне, и я таю от нежности в его глазах. Так ласково, доверчиво его губы касаются моих, прежде чем он прижимается и, будто котенок, трется щекой о мою грудь.

Слово за слово – и мы даже не замечаем, как пролетает полночи. Не припомню, чтобы мне ещё когда-нибудь было так легко с кем-то разговаривать. Широгане картинно обижается на меня за потерянную невинность (хотя о том, кто на кого и за что должен обижаться, можно еще поспорить), а я шутя злюсь в ответ на его пошлые шуточки.
– Бессовестный! – наигранно причитает Широгане. – Взял совратил меня...
– Это я тебя совратил?! – дуюсь, театрально хмуря брови. – А кто тут с яблочками бегал?
– Так что же, мне уже и покормить никого нельзя, чтобы меня на травку не повалили? – хлопает он ресницами с детской наивностью. – Бесстыжий развратник! – хмыкает, взъерошив мне волосы.
– Ах, вот как! – с вызовом задираю нос... и кидаюсь щекотать обнаглевшего сина. Вот оно, твое слабое место, Широгане! Никогда бы не подумал, что кто-то может так сильно бояться щекотки! Попался, милый, попался!
– Ладно-ладно, твоя взяла!!! – кричит он, задыхаясь от смеха. – Только прекрати!!!
– Смотри мне! – по-хозяйски грожу указательным пальцем... и не могу удержаться, с умилением целую его в губы.
Замечаю, что его кожа уже покрылась пупырышками, и спохватываюсь: мы же лежим на земле, да и погода прохладная. Увы, пора уходить. Понимая это, мы грустно вздыхаем и выпускаем друг друга из объятий.
Потом, нелепо улыбаясь и хихикая, начинаем искать свою одежду. Причем, как назло, мне попадаются вещи Широгане, а ему – мои.
В конце концов, кое-как одевшись, мы, держась за руки, покидаем нашу нишу. Проходим по коридору из кустарников и понимаем, что сейчас должны разойтись, а этого совершенно не хочется ни мне, ни, похоже, и ему. Глаза в глаза, улыбка на улыбку, долгий поцелуй, разорвав который, мы расцепляем руки и расходимся каждый в свою сторону.
Войдя в дом, я пытаюсь заснуть, но ничего не выходит. Остаток ночи просто ворочаюсь с боку на бок, вспоминая объятия моего короля.

* * *

– Рюуко! – приветливо улыбается Шисуи, садясь рядом за столик на террасе, где я пью чай.
Не знаю, почему я выбрал именно это место... но только, когда мне принесли чай с пирожными, я понял, что веранда выходит в Сад Четырех королей, и отсюда дворец королей тени как на ладони.
– Доброе утро, – тяжко вздыхаю я, заметив на террасе соседнего дворца блеск серебряных волос.
– Есть разговор, – задумчиво говорит Шисуи, проследив мой взгляд. – Как ты, наверное, знаешь, это Широгане, второй король тени, твоя противоположность.
– Да, – я утыкаюсь взглядом в чашку.
– Так вот, вы – две части одного целого, и в деле поддержания баланса между светом и тенью вам предстоит тесное сотрудничество.
Ксо, ксо, ксо! Даже в отражении на чашке я вижу, как покраснел! Ками-сама, прошу, сделай так, чтобы Шисуи не понял, насколько тесное сотрудничество уже было между нами!
– Поэтому, хочу тебя предупредить, готовься: завтра состоится церемония, на которой вас официально представят друг другу.
Мда... Ками-сама, скажи, сколько тормозной жидкости ты выпил накануне?
– А вообще, что я могу сказать? Готовься морально, Широгане еще тот подарочек. С виду он может показаться спокойным и безобидным, но на самом деле это Серебряный Тигр – гордый, жесткий, безжалостный, с железной волей, способный убить не моргая. Поэтому не ведись на маску и будь начеку. Как-никак, он син. Однако и не пугайся: в принципе, он хороший парень. Главное – не становиться его врагом, уж им-то не позавидуешь. Если же ты ему друг, то можешь быть в нем уверен, он человек чести. Широгане мало кому доверяет, но и такое иногда случается.
– Ясно, – шепчу я, несколько секунд смотрю в чашку и делаю глоток.
– С тобой все в порядке? – беспокоится Шисуи, вглядываясь в мое лицо.
– Да, а что?
– Ты просто бледный какой-то, и мешки под глазами. Ты хорошо спал этой ночью?
Черт!.. Давлюсь чаем и кашляю. Судя по хитрому взгляду Шисуи, сдал себя с потрохами. Ну да, ну да, я догадывался, кто подкидывает мне те странные книжечки с картинками, что послужили неплохой инструкцией прошлой ночью... но неужели я такой предсказуемый?!
– Ну, до завтра! Жду тебя в два часа дня в церемониальном зале, – подленько улыбается он, удаляясь с террасы.

* * *

Выключаю воду в душе, закутываюсь в халат и вытираю волосы, отчего они взъерошиваются еще больше. Ну, и что мне, спрашивается, теперь делать? Снова идти в сад? Как-то глупо выглядит...
Подхожу к шкафу и тупо разглядываю вешалку, на которой висит мое белое одеяние, а также соседнюю с ней полочку, где сложена (хотя, что греха таить – валяется скомканной) пижама.
– О чем задумался? – слышу бархатный голос, когда изящные руки обнимают меня сзади. На плечо ложится мягкий подбородок. Чувствую невесомое прикосновение губ к щеке и понимаю, что уже растаял.
– Догадайся, – улыбаюсь, разворачиваюсь к нему, обнимаю и целую. Он немного ниже, поэтому становится на цыпочки и поднимает голову. Моя прелесть! Знает, что я скучал!
– Ах, Рюуко, милый, неужели мысли обо мне не отпускают тебя ни на минуту? – картинно щебечет он и трется носиком о мой нос.
– Какие мы скромные! – смеюсь я, подхватываю его на руки и несу к кровати. Ложусь рядом, немного над ним нависая, и накручиваю на палец серебряные пряди. – Теперь и не надейся, что я тебя куда-нибудь отпущу.
– Не больно и хотелось убегать, – игриво ухмыляется он, и, строя глазки, водит пальчиком по моей груди, на которой немного распахнулся халат. Чудо мое! Никогда не устану целовать его губы!..

Свечи давно догорели, и единственный источник света – заглядывающая в окно луна. Я лежу на скрытой балдахином кровати. Мои руки на бедрах Широгане, который сидит верхом, обхватив меня коленями. Как он стонет, выгибаясь назад... одних этих стонов достаточно, чтобы лишиться рассудка. Провожу ладонью по его груди, вздрагивающему животу, ласкаю твердый член...
Опираясь руками на кровать, поднимаюсь, а его белые руки обвивают меня, слегка царапают кожу на спине. Стоны на грани вскрика, ударяющий в голову запах пота...
– Широгане... – выдыхаю я, немного прикусывая его шею... сойду с ума, еще один такой его вскрик, и сойду с ума!
– Рюуко...
От звуков его голоса, ТАК произносящего мое имя, впадаю в беспамятство, мое тело уже будто не принадлежит мне. Кричу, выгибаюсь и падаю на спину. Все еще прижимаясь к моей груди, Широгане горячо дышит мне в шею. Обнимаю его, целую, целую...
Осторожно переворачиваюсь, укладываю мое сокровище на бок и медленно выхожу из него, укрываю одеялом. Прислушиваюсь к учащенному дыханию. А он обнимает меня, прижимается – словно держит, боится, что я исчезну...
– Рюуко, – шепчет он с какой-то детской наивностью в голосе. – Ты же никогда меня не оставишь?
– Никогда, – отвечаю ему, касаясь губами горячих, раскрасневшихся щек. – Что бы ни случилось, обещаю тебе: даже если я умру, я снова приду в этот мир, если ты будешь ждать меня в нем.
– Даже если это случится, я всегда буду ждать тебя... и всегда найду. Только... ты же не умрешь, правда? – шепчет он, и я не могу смотреть в его погрустневшие глаза.
– Правда, любимый, правда, – выдыхаю ему на ушко и ласково целую.

* * *

Проснувшись в пустой кровати, я лениво потягиваюсь и чувствую доносящийся с кухни аппетитный запах. Слышу, как на сковородке что-то шкварчит. Накидываю халат, иду на кухню и вижу там Широгане, который над чем-то колдует у плиты. Судя по стибренной из моего шкафа рубашке на голое тело и завернутым в полотенце волосам, он уже успел принять душ.
– Доброе утро! – улыбается он, открывает сковородку и выкладывает на тарелки дымящийся омлет. От запаха меня окончательно развозит.
Подхожу к нему, обнимаю и довольно трусь лбом. Мое!
– Доброе утро, – мурлычу я, зарываясь лицом в складки рубашки.
– Давай завтракать, – ласково вздыхает Широгане, ероша мне волосы на затылке. Нет, все, фиг я теперь кому-то его отдам!..
Сажусь за стол рядом с ним, пробую омлет...
Ками-сама, у меня перед глазами залетали бабочки! Сам я не кулинар: кину на сковородку что попало и съем – а этот омлет... это не омлет, а произведение искусства! От удовольствия глаза у меня наполняются счастливыми слезами.
– Широгане! – выдыхаю я дрожащим шёпотом. – Переезжай ко мне жить!
– Ты серьезно? – улыбается син, невинно хлопая ресницами.
– Более чем! – счастливо всхлипываю я, глядя на него самыми жалостливыми глазами, на которые способен.
– Тогда, конечно, перееду! – радостно вскакивает Широгане и кидается меня обнимать.

– Слушай, у меня такое чувство, что мы о чем-то забыли... – задумчиво хмурит брови Широгане, глядя на часы, которые показывают без десяти два.
Несколько секунд мы вопросительно смотрим друг на друга... а потом наши глаза красиво вылетают из орбит, и единственным звуком, что нам остается издать, становится «А-А-А-А-А-А-А!!!».
Мы в панике кидаемся к одежде, и пока я натягиваю свою, Широгане измученно стонет: после вчерашнего его одеяния безнадежно помяты! Спотыкаясь обо все возможные предметы, я достаю гладильную доску и утюг, который роняю на ногу своему жалобно взвывшему королю. Прыгая на одной ноге, Широгане включает утюг в розетку, в то время как я пытаюсь разложить его одежду на гладильной доске. Уже в процессе глажки вдруг замечаю, что на Широгане мои трусы – белые семейки с черной каемочкой. Следуя логике, рассматриваю те, что на мне, и понимаю, куда же делись черные плавки Широгане...
– Потом отдашь! – бросает он, выглаживая свой костюм, в то время как я кидаюсь расчесываться.
Наконец, глажка заканчивается, и я помогаю Широгане застегнуть все ремешки на его одежде. Ну да, любишь кататься, люби и саночки возить!
ПЯТЬ МИНУТ ТРЕТЬЕГО! Хватаю расческу и помогаю привести в порядок волосы короля синов. Задачка, мягко говоря, не из легких...
Выбегаем из дому, уже не глядя на часы. Со всех ног несемся к церемониальному залу: я немного впереди, тащу Широгане за руку.
Влетаем со скоростью ракет, бежим по коридору к двери в зал. Я распахиваю ее ударом кулака... спотыкаюсь о порог и протираю животом паркет. Широгане, споткнувшись об меня, падает сверху. Когда я поднимаю взгляд и вижу прибалдевших синов и реев, которые пришли на церемонию, то понимаю, что еще никогда в жизни не чувствовал себя таким идиотом... Смотрю на Шисуи с единственной мыслью: если он не перестанет так пошленько хихикать в кулачок, дам в лоб... больно.
– Ну, думаю, можно начать представлять вас друг другу, – мрачно бурчит Хомураби, устало потерев виски.

Следующие полтора часа мы с Широгане слушаем, как Хомураби и Шисуи по очереди рассказывают нам биографии друг друга, расхваливая как сватам – девку на выданье, и в конце желают удачного сотрудничества. После этого мы подходим друг к другу и пожимаем руки. Далее следует официальная неофициальная часть – бал. Первый танец обязателен для всех, и поэтому Шисуи указывает мне на дам, одну из которых нужно пригласить на танец... Вот только я совсем не горю желанием. Ловлю жалобный и немного обиженный взгляд Широгане, которому Хомураби, похоже, советует то же самое. Мысленно плюю на все в этом мире, подхожу к моему королю и, немного поклонившись, протягиваю ладонь.
– Не согласитесь ли подарить мне этот танец? – спрашиваю галантно.
– С радостью! – улыбается Широгане и кладет свою руку на мою.
Не обращая никакого внимания на стоящего в ступоре Хомураби – и даже не думая про Шисуи, который сейчас, видимо, отличается от него только пошленьким хихиканьем в кулачок – вывожу Широгане в центр зала. Начинает играть красивый вальс. Смотрю в глаза моего короля, подношу к губам его руку, нежно целую мраморную кожу... и начинаю кружить его в танце. Не могу оторвать взгляда от его глаз. Понимаю, что у него так же немного кружится голова, и отпусти я его сейчас, он зашатается, а может, и упадет.
Я просто зачарован. Никогда раньше не любил танцевать, а сейчас уже который танец кружусь вместе с королем синов. Когда мы останавливаемся немного отдохнуть возле разносчика напитков, Хомураби «тонко» намекает, что, по правилам, на балу нельзя танцевать больше трех танцев с одним партнером. Вот только мы с Широгане нагло игнорируем это правило и снова идем танцевать. Вдвоем. В самом деле, зачем нам кто-то еще?! Хватит с нас и московской кадрили, во время которой происходит постоянная смена партнеров. Когда танцевали ее, я замечал на себе ревнивые взгляды Широгане, в то время как сам не без ревности смотрел на попадавшихся ему партнерш – к которым он, по правде говоря, был на редкость равнодушен.
Когда мы снова останавливаемся отдохнуть – на этот раз возле игровых столиков – Шисуи уводит меня на пару слов. Мда, не припомню, чтобы когда-нибудь так невнимательно его слушал. Все мое внимание приковано к одной из синов, которая, пользуясь моим отсутствием, сразу же подбежала к Широгане.
– Что это за дамочка? – перебиваю я Шисуи, хмуря брови.
– Сэнкэцу, известная светская львица, – пожимает он плечами, в то время как я скриплю зубами: пусть говорят, что я ревнивый, но она явно кокетничает!
– А у нее, вижу, губа не дура.
– Что да – то да, – вздыхает Шисуи. – Эта леди уже давно метит в жены Широгане.
– ЧТО?! – я аж подскакиваю. Впервые в жизни мне всерьез хочется кого-то убить.
– Ну да, она девушка довольно... Рюуко, ты куда?! – восклицает Шисуи, видя, что я танком направился в сторону короля синов и заигрывающей с ним черноволосой девицы.
– Рюуко, в чем дело? – удивляется Широгане, когда я беру его за руку и тащу за собой.
– Мы идем домой, – безапелляционно говорю я. – А там ты объяснишь мне, чем это ты здесь занимался в столь милой компании!
– О чем ты? – непонимающе хмурится он.
– Мы идем домой, – раздраженно повторяю я и продолжаю тащить Широгане к выходу из зала.
– А как же...
– Широгане, мы идем домой. Мы. Идем. Домой! – рычу я тоном, не терпящим возражений.
– Ладно-ладно. Раз ты так говоришь, то пошли, – примирительно вздыхает король тени, и, прижавшись, берет меня под руку.
Выходя, я бросаю взгляд на эту самую Сэнкэцу и довольно улыбаюсь видя, как она от удивления чуть не подавилась своим красненьким веером. Все остальные собравшиеся тоже в легком офигении, но до них мне нет дела.

– Рюуко, так в чем дело? – интересуется Широгане, когда мы возвращаемся домой и я, надувшись, усаживаюсь в кресло.
– В чем дело?! – ворчу я, нахмурив брови. – А сам не понял, что ли?
– Что именно я должен понять? – устало вздыхает он.
– Издеваешься, да? – бросаю я, чувствуя, как щетинятся волосы на затылке. – Что, правда не заметил, как та дамочка к тебе липла?!
– Рюуко! – восклицает Широгане, с умилением хлопнув в ладоши. – Ты что, ревнуешь меня?
– Не вижу причин для такой радости, – мрачно бубню в ответ, в то время как Широгане обнимает меня за плечи и целует в щеку.
– Милый, ну не злись! Ты же знаешь, я люблю только тебя!
Обхватываю его руками за талию и притягиваю к себе на колени.
– Ты мой! – все еще дуясь, заявляю я.
– Твой, твой! – примирительно улыбается Широгане, гладя меня по взъерошенным волосам. – Твой, и больше ничей!
– Смотри мне, – ворчу я.
– Только не расстраивайся по мелочам, ладно? – шепчет он, прижимаясь своим лбом к моему. – Хочешь, я тебе булочек испеку?
– Угу, – мычу в ответ. – С маком и корицей?
– С маком и корицей! – кивает Широгане и, чмокнув меня в нос, встает, направляясь к кухне. Один я долго не высиживаю в кресле, так что и сам иду к нему. Он так старается для меня! Думаю, нужно будет его поблагодарить... Хорошо-хорошо поблагодарить!

* * *

– Ну и как поддерживается баланс со светом? – кисло бросает Хомураби, встретившись с Широгане в одной из комнат отдыха.
– Что, до сих пор не уймешься? – устало вздыхает юноша, вертя в руках персик. – Уже ведь столько лет прошло...
– И что с того? – выпаливает Хомураби и ударяет кулаком по столу. – Ты должен был принадлежать мне!
– Я никому ничего не должен, – строго говорит Широгане, небрежно бросив персик назад в вазу.
– В самом деле? Значит, у нас семейная идиллия?!
– Ну да, – пожимает плечами син. – Мы с Рюуко живем вместе, и хоть не выставляем своих отношений напоказ, но и не скрываем их.
– Да уж, хватило того, что вы устроили тогда... Подумать только, такой кавардак на официальной церемонии представления друг другу королей...
– ...которые к моменту представления уже были любовниками! – напоминает Широгане, задумчиво крутя в пальцах сливу.
– Ой, конечно, как я мог забыть?! – язвит Хомураби. – Ведь ты же тогда выиграл наш спор!
– Какой еще спор? – удивленно поднимает брови Широгане. – Ах, вот оно что! – смеется среброволосый король. – Только не говори мне, что всерьез думал, будто я тогда переспал с Рюуко из-за какой-то дурацкой ссоры! Да еще и с тобой!
– Хочешь сказать, нет?!
– Конечно, нет! Я не ты, Хомураби, и на подобную низость никогда бы не пошел!
– Тогда что же подвигло? – кривится Хомураби.
– А не догадываешься? – ухмыляется Широгане. – Я просто влюбился. Полностью и безнадежно. Да, тогда, после нашего спора, я разозлился и решил немного остыть, потому и пошел в сад. Некоторое время я там просто стоял у дерева и размышлял в одиночестве. Но вдруг я увидел красивого черноволосого юношу, который оказался моей противоположностью – королем света Рюуко. Я тогда не узнал самого себя, потому что меня моментально пробило на кокетство. Весь следующий день не мог думать ни о чем, кроме него, поэтому вечером пришел на то же место. Те чувства, что завладели мной... видимо, тебе просто не понять их. Но мне хотелось только одного: стать его частью. Когда же он поцеловал меня, я понял: пути назад для меня уже нет.
– Какая чудесная романтическая история! – морщится Хомураби. – Вот только, Рюуко ведь расстроится, если узнает, что за разговор у нас был накануне вашей первой встречи! – коварно улыбается син.
– А он знает, – спокойно пожимает плечами Широгане.
– Что?.. – роняет челюсть Хомураби.
– Ну да. Или ты думал, что я буду это от него скрывать как страшную военную тайну?! Я рассказал о нашем скандале – кстати, как и о том, что ты положил на меня глаз – еще когда мы только начинали отношения. И, ты не поверишь, Рюуко не стал бить посуду, заявлять, что убьет меня и себя, резать вены... только высказал желание оторвать тебе голову... и кое-что пониже, если ты не прекратишь свои домогательства. Так что, будь спокоен, у нас нет секретов друг от друга.
Широгане устало смотрит на впавшего в ступор Хомураби. И правда, чего ещё можно ожидать от человека, который понял, что его спрятанный в рукаве козырный туз уже давно в отбое?
– И да, еще одно... Совсем необязательно было подсылать того напыщенного индюка шпионить за нами. Я все понимаю, но должны же быть рамки, за которые нельзя заходить.
– Кстати, об этом... Меня немало удивило то, что ты, поймав Саваки, оставил ему жизнь. На тебя не похоже. Почему ты не убил его?
– Я собирался, но Рюуко попросил его пощадить.
– И ты послушался?! Впервые слышу, чтобы ты передумал кого-то убивать только потому, что тебя об этом попросили!
– Ну да. Просто... видимо, я слишком сильно люблю Рюуко, чтобы его расстраивать, – тепло улыбается Широгане своим воспоминаниям. – Ладно, ты оставайся, а я пошел. У меня дел по горло, а дома еще нужно ужин готовить, – бросает Широгане, выходя из комнаты.
Заскрипев зубами, Хомураби берет из вазы большое сочное яблоко... и безжалостно раздавливает в кулаке.

* * *

– Широгане, успокойся, – вздыхаю я, сев на кровати рядом с моим королем. – Не стоит так нервничать.
– Да знаю, – устало говорит он, прикрывая глаза. – Но мне кажется, Хомураби что-то замышляет. Он всегда был личностью, скажем так, довольно специфической... Но в последнее время его амбиции меня всерьез настораживают. Не люблю я интриги, но, похоже, другого выхода нет. Нужно будет подумать о том, как разузнать, в чем дело.
– Твоя правда, – говорю я, перебирая пальцами серебряные волосы. Вдыхаю их аромат... аромат фиалок и корицы, такой дорогой, такой родной... Млею от этого запаха. – Но сейчас лучше расслабься. Хочешь, сделаю тебе массаж? – предлагаю я и провожу ладонями по его плечам, с которых соскальзывает шелковая ткань халата. Он напряженно вздрагивает. Массирую его стройные плечи и чувствую, как напряжение их покидает. Широгане немного запрокидывает голову. И как тут устоять?! Касаюсь губами тонкой шеи и слышу, как он довольно мурчит.
Отбрасываю халат в сторону, укладываю его на живот, сажусь верхом и начинаю массировать спину. Хм, лицо до безобразия довольное – значит, я все же принял верное решение!
Немного наклоняясь, скольжу ладонями по стройной спинке... Он расслабляется все больше и больше, довольно ворочается... Щурюсь от удовольствия и целую его в затылок, шею...
– Рюуко... – тихо выдыхает мой король, когда я начинаю водить языком между его лопатками. Спускаюсь ниже, к пояснице... целую упругие ягодицы, ласкаю промежность.
Широгане, моя любовь, мое счастье... Каждый день, каждая минута вместе... Я не хочу вспоминать те дни, что прожил до нашей встречи. Я не жил, я просто существовал в ожидании дня, когда встретятся наши взгляды, соприкоснутся наши руки, когда я наслажусь вкусом его губ и почувствую исходящий от серебряных волос запах фиалок с корицей.
Он немного вздрагивает и делает резкий вдох, когда я вхожу в него. Его мягкое тело подо мной так приятно вздрагивает от возбужденного дыхания. Захватываю губами и немного посасываю мочку уха, прижимаюсь губами к порозовевшей щеке. Каждый его стон – каждое мое движение в его теле.
Наши души тянутся друг к другу, крепко держатся и не разрывают объятий. Мы уже столько лет вместе, а эти чувства ничуть не ослабевают, не приедаются. Даже наоборот – становятся сильнее с каждым днем, с каждой минутой. Им нет предела, нет границ, и, конечно, им никогда не будет конца. Мы полностью отдаем себя друг другу, до последней капли крови.
– Широгане... – касаюсь губами его ушка и медленно поднимаюсь, придерживая его руками за бедра. Он, в свою очередь, становится на четвереньки. Я двигаюсь быстрее, глубже, ласкаю его живот и член. Внутри будто что-то взрывается, согревает теплом. Этот трепет в душе, это биение сердца... Ками-сама, как все эти чувства могут помещаться во мне?! Как можно любить кого-либо так сильно?!..
...Мы лежим рядом, изнеможенные, влажные от пота и безумно счастливые. Наши руки крепко сжимают друг друга. Губы дразняще близко шепчут слова любви, время от времени соприкасаясь на несколько сладких мгновений.
Годы, столетия... Какая мелочь, какая ничего не значащая мелочь, которая так глупо нас ограничивает! Даже вечность – это слишком мало, слишком мало для нашей любви.

* * *

Широгане... Мне трудно смотреть, как ты уже не первый год изводишь себя этими подозрениями насчет Хомураби. Да, я почти не общаюсь с ним, ничего о нем, по сути, не знаю, кроме того, что ты мне рассказывал. И все же, я надеюсь на лучшее.
Похоже, сейчас довольно неплохая возможность: Хомураби пригласил меня во дворец королей тени обсудить проблемы внешней политики. Думаю, я смогу присмотреться к нему.
– Добрый день, – вежливо говорит красноволосый король, немного склонив голову. Киваю ему в ответ и прохожу к своему креслу за небольшим квадратным столом, предназначенным для переговоров тет-а-тет.
Беседуем мы долго, разглядывая карты, перечитывая бумаги... Мда, хоть я и общаюсь с Хомураби всего несколько часов, но уже вижу, что беспокойства Широгане не так уж и беспочвенны. Тип он действительно неприятный.
– Ну что ж, похоже мы, наконец, закончили! – довольно улыбается Хомураби, протягивая мне для рукопожатия ладонь с золотым перстнем, в котором блестит крупный рубин.
– Да, был рад обсудить с вами эти вопросы, – спокойно говорю я, пожимая протянутую руку. Немного морщусь – чувствую легкий укол в ладонь. Киваю головой на прощание и выхожу из кабинета.
Какое-то странное чувство... Когда я иду коридорами дворца, перед глазами все плывет, а правая рука жутко болит. Снимаю перчатку и растерянно на нее смотрю. Руку пересекает паутина прожилок, заполненных фиолетовым ядом кокучи и гноем, что выделяется из покрывающих тело язв. ЧТО ЗА ЧЕРТ?!
Быстро надеваю перчатку, ускоряю шаг... и понимаю, что меня неимоверно шатает. Нужно срочно добраться до врача, пока яд не нанес слишком большого вреда. Но идти становится все труднее. В голове каша: вертится какая-то мысль, но я не могу ее поймать. Пробираюсь коридорами и оказываюсь в небольшом зале с вымощенным черно-белой плиткой полом.
– Вам нездоровится, ваше светлое величество? – слышу насмешливый голос Хомураби... и вспоминаю укол, который почувствовал при рукопожатии... его рубиновый перстень... Все становится ясным как божий день. Черт побери! Неужели...
– Хомураби, – рычу я сквозь сжатые зубы. – Так значит...
– Да! – холодно усмехается он. – Это переворот!
Острая боль в животе, режущая изнутри все тело на куски. Вижу, как кровь из раны окрашивает белое одеяние красным. Дышать становится трудно. Вместе с выдохом рот наполняет горячая кровь, которая тонкой струйкой стекает из уголка губ. Я падаю на спину, не могу пошевелиться: рана и яд лишают остатков сил. Последнее что я вижу – это Хомураби, который довольно слизывает с руки мою кровь.

* * *

Широгане не находит себе места: уже который час он не может избавиться от острого беспокойства, которое нарастает с каждой минутой.
И вот, когда с делами уже практически покончено, и король тени раскладывает бумаги в своем кабинете, дверь слабо отворяется, и в комнату... нет, не входит, а вваливается красивый юноша с пепельными волосами. Бедняга с трудом переставляет ноги, сжатые на животе руки дрожат, а изо рта сочится красно-зеленая слизь.
– СЭКАИ! – шокировано вскрикивает Широгане. Вскочив на ноги, син подбегает к юноше и, придерживая, помогает сесть на диван.
Среброволосого короля трясет как в лихорадке: Сэкаи всегда был его верным другом. И вот, несколько лет назад, когда подозрения Широгане достигли критической точки, Сэкаи вызвался быть его шпионом. Основной задачей молодого сина было разведать о набирающем обороты заговоре против Широгане. Теперь же он, без всякого сомнения, готовился испустить дух!
– Что случилось?! – восклицает Широгане, протягивая юноше стакан воды... от которого тот жестом отказывается.
– Широгане... – хрипит Сэкаи. – Твои опасения... боюсь, они не то что были обоснованны... похоже, ты даже недооценил угрозу.
От этих слов король тени становится мертвенно-бледным.
– Хомураби не просто плел интриги против тебя. Он... сошел с ума, иначе не сказать. То, что он задумал... это безумие, это приведет к войне и разрушит баланс между мирами. В его планах полный переворот, захват власти в обоих мирах. Мне удалось узнать об этом... но он, похоже, догадался и решил избавиться от меня. Вчера он пригласил меня на обед, во время которого мы обсуждали политические вопросы. Вечером я лег спать... и проснулся только полчаса назад, когда меня в ужасе разбудила моя сестра Юки. Она вернулась домой и поняла, что я все еще сплю, начала расталкивать, но я не приходил в себя, а изо рта пошла эта дрянь. В конце концов, ей удалось привести меня в чувство... но и так понятно, что я уже нежилец. Я чувствую, как жизнь покидает меня... – шепчет юноша посиневшими губами. Широгане закусывает губу: он тоже понимает, что его другу пришел конец.
– Широгане, мой король... мой друг. Прошу тебя об одном... позаботься о моих сестрах. Когда меня не станет...
– Конечно, Сэкаи, – сглатывает Широгане с болью в сердце. – Я позабочусь о них, буду защищать, что бы ни случилось: и Юки, которая всегда была и будет мне верным другом, и твою маленькую принцессу Сэнкэцу. Клянусь тебе, даже волосинка не упадет с их головы.
– Спасибо, Широгане... – шепчет юноша, закрывает глаза... и вдруг их распахивает. – Широгане... Рюуко... Хомураби хочет...
Не успев сказать последние слова, Сэкаи рассыпается на яркие искры. Однако король тени и так все понимает... понимает и чуть не сходит с ума от ужаса.

– РЮУКО!!!! – кричит Широгане, упав на колени перед окровавленным телом короля света. Сердце Рюуко еще слабо бьется, но смерть уже заключила его в свои объятия и не собирается отпускать.
Широгане не хочет верить в то, что видит... в то, что происходит. Это сон, это всего лишь невероятно кошмарный сон! ВЕДЬ ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ НА САМОМ ДЕЛЕ!!!
– Широгане... – чуть слышный шепот, немного приподнявшиеся веки... и король тени не выдерживает. Хватает руки любимого, сжимает со всей силы... из уголков его глаз текут два тоненьких соленых ручейка. – Я так рад, что увидел тебя... – сквозь боль улыбается король света окровавленными губами. Горечь, невероятная горечь рвет на куски как сердце того короля, что покидает этот мир, так и того, который вынужден остаться в одиночестве... с раной, которая никогда не заживет. Каждая счастливая минута, проведенная вместе, каждое слово, каждый вздох, каждое прикосновение... все смыто в кровавую реку.
– Умоляю, держись, не умирай! – всхлипывает Широгане, хотя и сам понимает: не поможет уже ничто. – Я люблю тебя, безнадежно, безумно, до беспамятства люблю! Рюуко, любимый, милый, единственный, не покидай меня! – шепчет син срывающимся голосом, наклоняется к любимому, целует уже холодный, бледный лоб...
– Прости... что оставляю тебя... – слабо шепчет Рюуко, вдыхая запах упавших ему на лицо серебряных волос... запах фиалок и корицы. – Клянусь, я выполню свое обещание. Просто... жди меня, Широгане...
Громкий, неистовый, полный нечеловеческой боли крик заполняет коридоры дворца королей тени, когда окровавленное тело черноволосого юноши разлетается горячими искрами.

– Убью! Ненавижу! – вырывается вместе с взбешенным дыханием из прокушенных до крови губ. Черное одеяние развевается на ветру, в руке бешено сверкает катана.
Злобный смех сквозь сомкнутые губы. Вокруг нет земли, нет неба... только бескрайнее темно-синее пространство.
– ХОМУРАБИ!!!! – крик, полный ненависти, ярости, гнева. Луч света, срывающийся с катаны, летящий в сторону красновласого короля... и с легкостью им отбитый.
– Двух королей в мире тени не будет, – спокойно говорит тот холодным, властным голосом. – Достаточно и меня одного.
Рука поднимается, и из ладони вылетает мощный фиолетовый луч, который безжалостно мчится к своей сверкающей серебром цели.

* * *

Медленно открываю глаза: что-то снилось, но что – вспомнить не могу. Будто одна из комнат моего сознания закрыта большой, толстой дубовой дверью. И я слышу стук с обратной стороны.
В полудреме понимаю, что Широгане снова забрался в мою кровать. Наверное, сказывается то, что я слишком соскучился, пока его не было рядом: совсем не хочу сейчас его отталкивать. Он так доверчиво прижимается... Пусть спит. Все равно утром сам вылезет, а я просто сделаю вид, что не заметил. Ведь я и сам хорош: сколько времени он жил у меня до исчезновения, и вот теперь, когда вернулся – а я так и не обустроил ему нормального места для сна, все на пол сгоняю.
Пытаюсь заснуть, забываюсь и поворачиваюсь на другой бок. Утыкаюсь лицом в прядь серебряных волос и чувствую их запах: фиалки с корицей.

...Сильный стук пробивает в двери небольшую прореху, в которую врывается яркий луч света...

Этот запах... он завладевает мной, пронизывает сознание, заставляет трепетать каждую клеточку моего тела. Чувство, необычное, яркое, неповторимое... но не новое, совсем не новое, я уже испытывал его, и никогда не смогу забыть. Оно уносит, сводит с ума.
Широгане... его спокойное, невероятно красивое лицо, закрытые веками голубые глаза, совсем капельку приоткрытые нежно-розовые губы... которые я легонько целую, и уже не могу оторваться.

...Стук в дверь – настойчивый, мощный, не желающий признавать это препятствие на своем пути. Он уже давно превратил дверь в решето!..

Опьяневший от запаха фиалок с корицей, я все настойчивее прижимаюсь к его губам. Замечаю приоткрытые голубые глаза и нежный взгляд из-под ресниц... Ками-сама, это чувство!.. Углубляю поцелуй, чувствую ответ, и более того – полную покорность моим губам! Мой, только мой, не отдам никому! Выпускаю его губы. Шепчу тихо и нежно, в миллиметре от них, задевая невесомым движением губ:
– Широгане...

...Последний удар... и обломки массивной дубовой двери разлетаются в разные стороны.

2.10
Мы снова у тебя дома. Снова одни. В комнате темно. Ты сидишь на кровати, обхватив руками колени, а я стою у окна и смотрю на ночную улицу.
- Ну вот, теперь, когда Платиновая Роза исполнила свое предназначение, дни Восстания Границ сочтены. Скоро равновесие будет восстановлено, - спокойно говорю, не решаясь посмотреть на тебя: после того, как Платиновая Роза рассыпалась по ветру, мы не проронили ни слова.
Ты слишком серьезен, слишком спокоен. Нет, нельзя оставлять тебя в таком состоянии, нужно как-то расшевелить, что ли.
- Акира-кун! – улыбаюсь я, сажусь на край кровати и начинаю легонько трясти тебя за плечи. – Очнись! Ведь все закончилось хорошо! Мы защитили нашу королеву и дали ей сделать то, ради чего она зародилась! Ну да, конечно, скорее это она сама себя защитила, потому что мы, раздолбаи…
- Широгане, - обрываешь ты меня спокойным, невозмутимым голосом. – Я хочу тебя.
Я замер. Эти твои слова… они одновременно шокировали меня и разлили по всему телу волну возбуждающих уколов. Голос, которым ты это сказал…
- Акира-кун... что на тебя нашло? – непонимающе спрашиваю я и смотрю тебе в глаза, но ты молчишь. Однако… сколько страсти в этих глазах! Такой дикой, пылкой… и как тебе удается внешне выглядеть спокойным, когда твои глаза горят этой бешеной страстью?
Ты ничего не отвечаешь, просто расстегиваешь свою рубашку, берешь мою руку и кладешь ее на свою обнажившуюся грудь. Меня начинает бить дрожь.
- Акира-кун, это мне кажется, или ты меня соблазняешь? – пытаюсь отшутиться, но ты садишься мне на колени и… ААААХ, обхватываешь меня ногами, прижимаешься всем телом и целуешь! Я сдерживаю себя из последних сил, но этих сил осталось не так много. Если ты продолжишь в том же духе…
- Акира-кун, ты уверен, что хочешь этого? Ведь…
Ты отстраняешься, смотришь на меня, и я вижу в твоих глазах то, чего не разглядел минуту назад: нежность. Никогда не думал, что в одном взгляде у человека одновременно с такой страстью может быть еще и такая безграничная нежность!
Ты расстегиваешь мою одежду и стягиваешь с груди пальто, рубаху… Меня всего трясет от твоих прикосновений! Я хочу лишь одного: принадлежать тебе, тебе одному. Никогда не догадывался, что ты способен ТАК меня завести! Уже не думаю ни о чем, просто стягиваю с тебя одежду, покрываю тело поцелуями, провожу ладонями по твоей коже…
В глубине души я догадываюсь, что завтра, когда шок после всего пережитого пройдет, ты опять закроешься от меня, но… ОООХ!!!
- Акира-кун! – срывается стоном с моих губ. Даже не представлял, что ты ТАК можешь!..
Здравого смысла больше нет. Да и этой ночью он нам вовсе не нужен. Сегодня и ты, и я слушаем только свои сердца, которые стали единым целым. Я лишь крепче сжимаю твою руку и позволяю себе утонуть в захлестнувшей нас страсти.

Я ненавижу тебя, Широгане. Ты не только отверг меня, ты променял меня на ЭТО! Мало того, что ты предпочел мне парня, так еще такое ничтожество, такого червяка и уродца! И ты решил, что я спущу тебе это с рук, забуду такое унижение?! Даже не мечтай! Я была бы не я, если б не отомстила. Пускай Платиновая Роза и исполнила свое предназначение, это еще не значит, что нам остается просто сложить лапки. Мне плевать на все цели, которые преследует Хомураби. Для меня важно только одно: уничтожить тебя лично, раздавить, разрушить твою жизнь, лишить того, чем ты больше всего дорожишь и заставить страдать так, что смерть станет для тебя мечтой! И я добьюсь своего. Ты, видимо, считал меня безобидной? Ну что ж, скоро ты поймешь, как сильно ошибался, потому что если я за бортом, то топлю корабль! Наслаждайся безмятежным временем: теми часами, которые можно пересчитать на пальцах.

1.1
Солнце уже садится, а я все еще неподвижно сижу на лавке, которую облюбовал с утра. Тогда я проснулся первым, прокрутил в голове события этой ночи и понял: лучше мне тебе на глаза пока не попадаться. Я догадываюсь, с каким настроением ты сегодня проснулся. Оно и не странно! У тебя после всего был шок, ты забыл о здравом смысле, …а я так легко поддался тебе, и вот ЭТО снова случилось! Догадываюсь, что весь день твои мысли только об одном: лишь бы я тебе глаза не мозолил! Я понимаю это. Потому, собственно, и ушел до того, как ты проснулся, и целый день просидел на этой скамейке.
Вот только уже темнеет, так что все равно нужно возвращаться – мало ли что может произойти. Потому неохотно поднимаюсь с насиженной лавки, иду домой.
Когда захожу в твою комнату, ты встречаешь меня, сидя на стуле, и даришь строгий, возмущенный взгляд.
- И где ты был? – холодно спрашиваешь ты.
- Да так, бродил… - пытаюсь уйти от ответа.
- Чудненько, бродил он! – кривишься ты, встаешь и подходишь ко мне. – Ничего никому не сказав, С САМОГО УТРА пойти гулять, оставив меня одного в постели! Ничего не скажешь.
- Да что там. Я и сам понял, что ты после всего не хочешь меня видеть. Акира-кун… - сглатываю, опускаю глаза. – Прости, я снова сделал то, на что не имел права. У тебя был шок, а я…
- Нет, он издевается! – вздыхаешь ты и, подойдя ко мне вплотную, строго говоришь: - Мало того, что после ВСЕГО он ушел, слова мне не сказав, так еще и решил все за меня!
- О чем ты, Акира-кун?
- О том, что у меня, блин, не было никакого шока! Или ты не веришь в то, что я способен принимать решения? Широгане, чтоб тебя… Ты что, думал я могу решиться на ПОДОБНОЕ, только ничего не соображая?
- То есть?..
- То есть я принял решение, - говоришь ты абсолютно серьезно. – Тогда, в битве за Платиновую Розу… когда я сказал, что люблю тебя… Признаюсь, я сам не ожидал, что произнесу эти слова. И, тем не менее, от этого они не перестают быть чистейшей правдой, - шепчешь ты, скашивая взгляд. – И мое решение на счет вчерашней ночи было не спонтанным импульсом. Я хорошо все обдумал и понял, решил, что не могу и не хочу больше убегать. Пускай ты все время что-то мне недоговариваешь; пускай я ничего не знаю о твоих истинных намереньях; пускай все это может значить для тебя совершенно не то, что это значит для меня… НО Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ЧЕРТ ПОБЕРИ! – срываешься ты начинаешь кричать. – И все, чего я хочу, это быть с тобой!
- Акира-кун, - тихо шепчу тебе, обнимаю и прижимаю к себе. – Из всех вещей в этом мире ты можешь не сомневаться только в одном: я люблю тебя.
Наверное, глупо сейчас, после всего того, что уже было между нами, так застенчиво смотреть друг другу в глаза; так робко касаться губ: будто берешь в руки что-то хрупкое, что может рассыпаться от одного неосторожного движения. Прикосновение такое легкое: на секунду замираю, делаю несколько несмелых движений губами, а потом резко углубляю поцелуй и прижимаю тебя к себе. Ты с нежностью отвечаешь, немного растеряно кладешь руки мне на бедра. Я ощущаю дрожь каждой клетки твоего тела и понимаю, что ты сейчас так же чувствуешь, как дрожу я.
Голова кружится. Немного теряем равновесие и, чтобы не упасть, ты опираешься спиной о стену, я прижимаю тебя к ней всем телом. Твоя рука сама случайно задевает выключатель. Комната погружается во тьму.
Моя шляпа слетает с головы и падает на пол, рядом с давно валяющейся там тростью. Этой ночью я уже с уверенностью могу назвать себя твоим, мой мальчик.

1.2
Ну вот, я снова проснулся рядом с тобой. Только на этот раз я лежу здесь, имея на то полное право. Это не может не радовать меня, не вызывать улыбку на лице – так же как и то, что за всю ночь я, похоже, так и не выпустил тебя из объятий. Ты сейчас так и лежишь, свернувшись комочком, уткнувшись лицом в мою грудь. Кажется, в уголках моих глаз выступило несколько счастливых слезинок. Прижимаюсь к тебе сильнее, зарываю нос в твои волосы и вдыхаю их запах. Как же я люблю тебя, Акира-кун.
- И что это у тебя за мода – просыпаться раньше меня? – бурчишь ты, заставляя меня улыбаться с еще большей нежностью. Ты мой, только мой – мой драгоценный мальчик, мое сокровище… Ты даже не представляешь, как мне дорог.
Смотришь мне в глаза, даришь легкий поцелуй. Я так счастлив и безмятежен…
…вот только…
- Что случилось, Широгане? – обеспокоено спрашиваешь ты: я резко замер, устремив взгляд в окно. Я не уверен в том, что видел там, но душу будто пронзил холод. Откуда в такое чудесное утро могло взяться настолько плохое предчувствие?
- Ничего, Акира-кун, - успокаиваю тебя, пытаясь вернуть на лицо спокойную улыбку. – Тебе не о чем волноваться.
- Угу, ты всегда так говоришь, - возмущаешься ты и строго смотришь на меня. – А потом…
Я не даю тебе договорить – мой поцелуй внаглую тебя перебивает. Ты инстинктивно прижимаешься ко мне сильнее, обвиваешь руками плечи…
- Нет уж, Широгане! – пытаешься возразить, отстраниться. – На этот раз тебе не удастся подобным образом уйти от ответа!..
Углубляю поцелуй, вожу пальцами по твоей спине, чувствую тебя каждой клеточкой своей кожи.
…Удастся, Акира-кун, удастся!

1.3
Ну Широгане, ну зараза! Не успел дать ему понять, что люблю его, а он уже нагло этим пользуется! Эта его привычка вечно что-то скрывать… я надеялся, что хоть сейчас он ее оставит. Но нет, этот извращенец неисправим. Можешь стреляться, вешаться, смотреть Телепузиков... все равно его ничем не пробьешь. Вот и сейчас, по дороге в бар Мастера, он делает вид, что ничего особенного не происходит – все так же хитренько улыбается, бросает подленькие взгляды из-под шляпы… так, что хочется… хочется... схватить за ворот пальто и… да что уж там, жадно впиться губами в эти бессовестно улыбающиеся губы! Сдерживает меня только то, что мы: во-первых, идем по улице; во-вторых, его никто не видит, а если я вдруг начну страстно обнимать воздух и вожделенно чмокать, то до бара точно не дойду – санитары быстрее подоспеют и заберут в тихий желтый домик.
- Всем привет! – как всегда в своей манере улыбается он, заходя в бар.
- Привет! – хором отвечает уже собравшаяся компания: похоже, мы пришли последними.
- А знаешь, Акира-кун! Почему бы нам… – подленько улыбается он, садится рядом со мной за стол и... ОХ, ЧЕРТ! Обвивает меня рукой за талию и засовывает руку в штаны! К счастью, мы сидим так, что стол прикрывает все эти его манипуляции… но то, как покраснели мои щеки, стол не может прикрыть при всем желании!
- Широгане, ты что, сдурел? – судорожно сглатываю я: ступор дело серьезное, даже пошевелиться не могу!
- А в чем дело, Акира-кун? – шепчет он мне прямо в ухо, так близко, что его волосы щекочут мне лицо. – Я ведь вижу, что ты совсем не против! – ухмыляется этот псих и… МАМА РОДНАЯ, немного сжимает руку!
- Не на людях, придурок! – тихо выдыхаю я, моля Бога о том, чтоб никто из присутствующих ничего не заметил. Чего я сейчас точно не хочу, так это давать кому-либо объяснения.
- Как скажешь, Акира-кун! – так же нагло ухмыляется и вынимает руку из моих штанов. Пытаюсь вздохнуть свободно, но это не очень-то получается. Нет, точно убью его, покалечу, оторву голову…
- Эй, Акира, ты нас слушаешь вообще? – слышу, как кричит Кенго, пытаясь привлечь мое внимание тем, что размахивает руками прямо у меня перед носом. – Мастер и Ко говорят, что прошлой ночью произошло что-то странное!
О да, Кенго, ты даже не представляешь, насколько странное то что-то, которое произошло этой ночью.
- Неужели? – безразлично бросаю я, пытаясь убрать из общего фокуса раскрасневшееся лицо.
- Да, что-то в мире теней будто вырвалось, был скачок энергии. Мастер говорил, это может быть очень серьезно… да ты бы и сам это знал, если б Мастера с Ко слушал! Слышь, Акира, что с тобой! Ты сегодня какой-то… напряженный, что ли?
- Кенго!
- А?
- Заткнись, - бурчу я и откидываюсь на стуле, скрестив руки на груди в «позе Наполеона» и, естественно, положив ногу на ногу (последнее, похоже, очень разочаровало Широгане: обломись, извращенец!). – Так что там у вас такое?
- Да собственно… - начинает Ко, но не успевает сказать больше ни слова: в окно, разбив стекло, влетает и падает на стойку… КИРПИЧ?!
- ЧТО ЗА НАФИГ?! – орет Кенго и уже рвется на улицу ловить хулиганов, но я перехватываю его за руку, не пускаю. – Акира, в чем дело?
- Успокойся, - холодно говорю я. Он непонимающе вырывается, кричит что-то.. но вот, наконец, его взгляд падает на кирпич, и он молча замирает, как и все мы: из кирпича, будто из куска выдранной плоти, сочится кровь! Алые струйки стекают вниз, на пол, где вырисовывают надпись:
«Кровь умоет Серебро».
Все молчат. Я лишь перевожу взгляд на Широгане и впервые вижу у него подобное выражение лица: такой гнев, такую строгость, властность… обеспокоенность и страх.

1.4
Сижу на кровати, поджав ноги, и смотрю в окно, за которым бушует гроза. Такая же, как и тогда, когда Широгане, обессиленный из-за множества сражений, в агонии лежал на этой самой кровати. Тогда я был так близок к тому, чтоб потерять его! Вспоминаю, как сидел возле кровати на коленях, склонившись над ним, держал его за руку и мысленно молил лишь об одном: не покидай меня, только не покидай!.. И он не покинул, он сумел, выкарабкался и остался со мной. Тогда я еще отрицал свои чувства, а теперь вижу, каким дураком был. Ведь все равно не вытерпел, не смог противостоять томящей нежности и пылкому желанию, которые охватили меня с первой нашей встречи. И в результате просто потратил столько времени, которое можно было бы использовать для того, чтобы обнимать его, целовать…
- О чем думаешь, Акира-кун? – слышу тихий голос над своим ухом и чувствую, как серебряные волоски щекочут щеку, а руки в белых перчатках обнимают сзади вокруг талии и прижимают к себе. Как хорошо, как тепло, это приятное чувство защищенности от всего на свете. Не могу не радоваться тому, что больше не нужно отталкивать его, непонятно зачем притворяться, будто мне неприятны подобные объятья… и что можно просто немного повернуть голову и встретить губами его мягкие горячие губы. Такое легкое, любящее прикосновение…
- Вот о чем, - тихо улыбаюсь ему и расслабляюсь, позволяя себе полностью утонуть в его руках.
- Я тут принес кое-что, - говорит он, тянется рукой к тумбочке и подает мне чашку горячего шоколада. Интересно, где он его взял? Впрочем, не важно! Делаю глоток и ощущаю, как по телу разливается приятное тепло, которого мне не хватало из-за холодной погоды.
…Холод… он так неожиданно пробегает по моей коже - вспоминаю сегодняшний день, бар, ту кровавую надпись…
- Послушай, Широгане, - задумчиво говорю я, держа в ладонях горячую чашку. – Ты ведь догадываешься, что может означать произошедшее сегодня?
- Догадываюсь, - соглашается он, немного помрачнев. – Но мои догадки очень приблизительные. Конечно, у меня есть одна мысль, но ведь кто-то мог просто захотеть сбить меня с толку. Потому лучше пока я не буду ничего говорить, чтоб не ввести тебя в заблуждение.
- Помнится, что-то подобное ты говорил не так давно, когда речь шла о Платиновой Розе.
- Да, было дело, - вздыхает он, но потом беззаботно улыбается и сам делает глоток горячего шоколада. – И все же, лучше я для начала сам немного разберусь в ситуации, а потом буду делать выводы, которыми и поделюсь с тобой.
- Нет уж, не увиливай! – хочу вскочить, но все же я слишком разомлел в его объятиях, потому остаюсь так же полулежать, опираясь на него спиной. Даже не обращаю внимания на то, как он измученно, немного шутливо закатил глаза. – Мне надоело, что ты постоянно недоговариваешь что-то, а потом мне приходится…
Ну вот, опять он применил свой, уже стандартный, способ ухода от ответа! И знает же, что я не могу противостоять его поцелуям! Он никогда не перестанет сводить меня с ума! Вкус шоколада на его губах – сладкий, слегка терпкий, немного горький…
Он забирает чашку из моих рук и ставит на тумбочку, разворачивает меня лицом к себе, ладонью легонько толкает в грудь и кладет на подушку. Склоняется надо мной, чувствую, как его руки пробираются под мою футболку и стягивают ее. Даже не знаю, когда он успел снять свое пальто и галстук, просто замечаю что он уже только в расстегнутой рубахе, которую я снимаю с него и бросаю на пол. Притягиваю его к себе, чувствую его кожу своей, не могу оторваться от этих губ! А он кладет руку мне на ширинку, начинает массировать, вырывая из моей груди стон… целует мою шею, грудь, живот, расстегивает змейку, стягивает штаны, целуя пупок и ниже… Кусаю губы, чтоб не закричать! А он тянется рукой к тумбочке и… КАМИ-САМА, берет с нее чашку шоколада, который тонкой струйкой разливает по моему телу - еще немного горячий, заставляющий вздрагивать! Не могу сдержаться, кричу от возбуждения, когда он начинает слизывать струйку шоколада, начиная от живота – задерживается на пупке, потом вверх, к солнечному сплетению, оттуда к правому соску, который несколько секунд посасывает, после чего по шоколадной дорожке поднимается к шее, к подбородку и, наконец, к губам! Меня трясет, как в лихорадке! Больше не могу! Переворачиваю его, сажусь сверху, стягиваю с него штаны, жадно впиваюсь в его губы, чувствую, как ко вкусу шоколада примешивается соленый привкус крови… Если до этого у меня в глазах были звезды и радуги, то как описать то, что со мной теперь, я просто не знаю! Это непередаваемо, невообразимо… Хочу сейчас только одного: поскорее избавиться от этих глупых плавок и без остатка раствориться в Широгане. Впрочем, он, похоже, солидарен со мной, потому что я чувствую, как его руки скользят по моим бедрам, избавляя их от этой последней преграды. Я же только сильнее впиваюсь губами в его тонкие губы со вкусом крови и шоколада.

1.5
За окном в ночном небе продолжает бушевать гроза, но нам хорошо вдвоем – под одеялом, в объятиях друг друга. Ты полностью изможден и крепко спишь, а я уже открыл глаза и несколько минут смотрю на такое дорогое мне лицо. Если бы на свете были слова, способные выразить все то, что я к тебе чувствую, Акира-кун…
…Очередной раскат грома, удар молнии, вырывающий в окне темный силуэт!.. По телу пробегает холод: ну почему именно сейчас?!
В считанные секунды одеваюсь и, поморщившись, выхожу на улицу, прямо под дождь. В два прыжка оказываюсь на крыше дома и вижу ЕЕ – стройную фигуру в длинном красном платье, с черными, как смоль, волосами до пояса, алыми губами и кроваво-красными глазами, в которых невиданная ненависть.
- Зачем ты пришла, Сэнкэцу? – строго говорю я, глядя ей в глаза не моргая.
- А можно было без этого «Чего тебе надобно, старче»? – насмешливо ухмыляется она. – Ну извини конечно, что прервала твой увлекательный досуг…
Гнев лишает рассудка, делаю прыжок в ее сторону, взмахиваю тростью, но в последний момент немного прихожу в себя, мешкаю, и она, воспользовавшись моментом, отступает вправо от линии удара и перехватывает мою трость длинным тонким мечом.
- Что, все-таки помнишь данное моему братику обещание? – криво ухмыляется она, и я изо всех сил сдерживаю себя, чтоб не убить ее на месте.
- Давно ты здесь?
- Я видела достаточно, - снова ухмыляется эта дрянь и мне кажется, что ногти сейчас продавят кожу до крови даже сквозь перчатки.
- Так какого черта ты сюда явилась?! – процеживаю я сквозь сжатые зубы. – Ты же должна сидеть дома при отце!
- Увы, увы! – смеется она. – Посидит папуля немного и без меня, зато я сделаю то… - яростно шепчет она и приближает свое лицо к моему так близко, что я чувствую ее ледяное дыхание, - …о чем мечтаю в своих самых черных снах уже очень давно!
- Никак неймётся? – выпаливаю и отстраняюсь от нее.
- Да, никак неймётся! – нахально выдает девушка и молниеносно приближается. Я пытаюсь увернуться, но она все же задевает губами мою, к счастью, только щеку.
- Думай, перед кем ты стоишь, Сэнкэцу! – яростно шепчу ей, а она в ответ только еще больше ухмыляется:
- Перед королем, потерявшим престол! – смеется эта стерва и быстро исчезает.
Ну вот, просто прекрасно! Остается только морально приготовиться к тому, что теперь может случиться все, что угодно!
Сжимаю кулаки и возвращаюсь в дом, в твою... нашу комнату. Снимаю пальто, сажусь на край кровати и только потом думаю о том, какой я дурак: конечно же, я разбудил тебя! Да еще и капли воды с мокрых волос и одежды падают тебе на лицо!
- Широгане? – сонно бормочешь ты.
- Ничего, Акира-кун, - успокаивающе шепчу тебе, нежно гладя твои волосы.
- Что-то случилось? Ты где-то был? Почему ты весь мокрый?
- Завтра расскажу, - улыбаюсь тебе так безмятежно, как только могу. – Спи, спи, я сейчас!
Быстро раздеваюсь, вытираюсь и снова ложусь к тебе, снова обнимаю и легонько целую. Спи, мой мальчик, спи. Возможно, тебе уже и не удастся больше так спокойно поспать.

1.6
Черт, ничего не понимаю! Когда мы сегодня проснулись, и я уже хотел потребовать объяснений, Широгане сам сказал, что имеется очень важный разговор. И более того - попросил меня передать всем нашим, чтоб вечером собрались в баре у Мастера. А когда я поинтересовался, откуда столько беспокойства, он просто взял мое лицо в ладони, несколько секунд посмотрел в глаза и сказал, что скоро я все узнаю… а потом с его губ, как раз перед поцелуем, слетело грустное «Я люблю тебя». Мне никогда не надоест слышать от него эти слова… вот только почему то, как он это сказал, отозвалось в моей душе болью… предчувствием неотвратимой беды?
И вот наступил вечер, все мы в баре и ждем, пока Широгане решится сказать то, ради чего нас здесь собрал. Он молчит, я смотрю на его лицо и вижу, чувствую как ему сейчас тяжело. Не имею понятия о причине, но хочу как-то утешить, придать сил. Сажусь совсем рядом с ним и тихо беру его за руку. Хотя наши руки и прикрывает крышка стола, но все равно могут заметить… хотя, если честно, мне на это плевать. Все, чего я сейчас хочу, это поддержать его, дать понять, как сильно люблю. Его пальцы переплетаются с моими, в ответ вижу переполненные нежной благодарностью синие глаза, в которые хочу смотреть, пока дышу. Тихая улыбка… после чего такие желанные для меня губы наконец начинают шевелиться и я слышу, как он говорит:
- Похоже, у нас очень серьезные неприятности, - тихий вздох, веки прикрывают грустные глаза. – Все мои надежды на то, что кто-то просто пытался нас запутать, ввести в заблуждение, рассыпались в прах прошлой ночью. И теперь мне остается только объявить вам, что пора готовиться к серьезной войне, потому что на сцену вышла…
Его перебивает тихий, ледяной смех, от которого у всех волосы стают дыбом. Мы смотрим на приоткрывшуюся входную дверь, в которой стоит пугающе-красивая брюнетка в длинном красном платье.
- Широгане, милый, так ты называешь меня неприятностью? – нахально говорит она и, подойдя к Широгане с видом мартовской кошки (особенно похожа на кошку из-за этих своих черных атласных перчаток до локтя), слегка похлопывает его по щеке и грациозно делает несколько шагов назад. – Ух ты, какие сердитые глазоньки! – хихикает она и дразняще шевелит направленными на меня указательным и средним пальцами. Порываюсь вскочить и броситься на нее, но Широгане еще держит мою руку и только сильнее сжимает ее.
- Дамы и господа! – произносит она с видом зазывалы в цирке. – Позвольте представиться, Леди Сэнкэцу из дома Раион, невеста Широгане!
- Невеста? – наконец выдыхает Ая, пытаясь выйти из всеобщего ступора.
- Да, конечно! – утвердительно смеется девушка. – Единственная, неповторимая, самая любимая и незаменимая! Вот и решила прийти в гости к любимому, потому что не очень меня это положение дел устраивает!
- Положение дел? – медленно выговаривает Харука. – Какое еще положение дел?
- Как какое? Ну вы еще и спрашиваете! Скажите, как невеста может спокойно сидеть дома, когда ее будущий супруг кувыркается с каким-то мальчишкой? – бросает она с такой ухмылкой… если до этого каждое ее слово вонзалось в мое сердце ледяным ножом, то теперь она просто разодрала его на части!
- О чем это ты? – непонимающе бормочет Ая.
- Как о чем? О том мелком пацаненке, который устроился моему жениху постельной грелкой и сейчас сидит с такими выпученными глазками… – кислотно щебечет она, в то время как все шокировано смотрят на мое уже триста раз побледневшее до трупной белизны лицо.
- Да что ты за бредятину несешь? – пытается смеяться Кенго. – Я Акиру уже сто лет знаю! Да, он с девушками не общался… так он вообще ни с кем не общался, просто без разбора посылал нафиг всех, кто к нему подходил! Но это-то еще ничего не значит, и с Широгане они только…
- Бла-бла-бла! - кривляется эта стерва. – Раз ты так уверен, то почему же у него сам не спросишь? Вот скажи… как тебя… Акира?.. Вы с Широгане далеко не просто друзья, друзья-то ТАКОЕ в постели не вытворяют, правда? Ведь по сравнению с тем, что я вчера наблюдала в окошко его комнаты, «Sensitive Pornograph» – вечерняя сказка для самых маленьких!
Я ничего не могу сказать, просто скашиваю взгляд. Да, я мог бы отрицать… но я не буду делать этого, это просто не в моих силах – соврать о самых счастливых минутах моей жизни… которые, похоже, были ложью. И мое молчание – самый ясный ответ. Кенго, Ая, Ко, Мастер, Харука… никто не в состоянии ни вымолвить ни слова, ни отвести от меня взгляд. Хочу просто провалиться сквозь землю, не существовать тут, чтоб никто меня не видел.
…Хотя ей, похоже, мало, потому что она продолжает:
- Теперь, думаю, все поняли, почему я здесь? Нет, я, конечно, все понимаю - хочется поразвлечься, и игрушечка довольно забавная, но всему же есть предел! Потому и решила напомнить Широгане, что у него есть я, так что пускай оставит своего щенка и…
Резкий звук – хлопок – Широгане с лицом, полным неведомой мне ярости, и распростершаяся по полу Сэнкэцу, которая держится за раскрасневшуюся щеку. Ее волосы растрепаны, в глазах пылает гнев.
- Заткнись, дрянь! – говорит Широгане голосом, от которого мурашки по коже.
Никогда не думал, что он способен на такую холодную ярость.
- КАК… КАК ТЫ ПОСМЕЛ?! – выдыхает она, захлебываясь от негодования. – Да разве ты забыл клятву, которую дал моему брату перед его смертью? Что позаботишься о его сестрах, не позволишь, чтоб с наших голов волосинка упала…
- Не волнуйся, я отрублю твою голову так, что все волосинки останутся на ней! – яростно говорит он, приставив к тонкой шее девушки трость. – И я не остановлюсь ни перед чем, если твой паршивый рот посмеет сказать еще хоть что-то оскорбительное в адрес Акиры-куна. Ты же, мерзавка, никогда не была и не будешь мне никем, кроме надоедливой мухи, которая возомнила, что сможет получить все, что захочет, не зависимо от того, что на этот счет думают другие.
- О да, просто чудо! – шепчет она, будто змея. – Хорошо, что тебя изгнали! Еще не хватало нам короля, которого интересуют парни!
- Позволь тебе объяснить, - говорит Широгане ледяным тоном, и с его трости опадает дерево, обнажая острое лезвие катаны! – Меня не интересуют парни. И меня не интересуют девушки. Мне нужен только Акира-кун, и больше никто. И ты тоже входишь в число этих «никто»! Ты проявила верх бестактности и опозорила свою семью ради того, чтоб получить отказ. Так что тебя еще интересует?
- И ты еще спрашиваешь? – выдыхает она, когда Широгане, наконец, убирает лезвие от ее горла и позволяет встать на ноги. – Разве не понятно? Я ВСЕГДА получаю то, чего хочу. Один раз, в детстве, я захотела зайчика, который бы показывал фокусы. Мне подарили его, но фокусы он не показывал. И тогда я сказала зайчику: либо показывай фокусы, либо я тебя накажу! Он не стал показывать фокусы. На следующий день его выпотрошенное моими собственными руками тельце нашли под окном моей комнаты. Надеюсь, ты понял, что меня интересует? – говорит она замогильным голосом, подойдя к Широгане сзади, практически шепча ему на ухо. Она делает какой-то странный жест рукой… но прежде чем я успеваю что-то понять, откуда ни возьмись выскакивает девушка в черных облегающих брюках и блузке! Ее длинные белоснежные волосы собраны в конский хвост на затылке, а белесо-голубые глаза на фоне снежно-белой кожи сверкают так, что я вижу их дикий боевой блеск даже на таком расстоянии! Одно ловкое движение, и в руках девушки уже блестит короткий кинжал, который до этого был в руке у Сэнкэцу! Внимательно осматривает кончик лезвия…
- Концентрированный яд кокучи? Со спины? Я знала, что ты играешь грязно, но чтоб НАСТОЛЬКО!.. – презрительно фыркнула она, не выпуская зажатого второй рукой запястья.
- Пусти! Не вздумай оставить синяки! – завизжала Сэнкэцу, пытаясь вырваться.
- Нет уж, милая! – прошипела девушка. – Теперь-то ты…
Но она не успевает договорить – в бар врывается какой-то одержимый кокучи мужчина, и я слышу противный смешок Лулу. Видимо, эта вредная девчонка прибежала на помощь, потому что Сэнкэцу воспользовалась моментом, вырвалась из рук замешкавшейся девушки и куда-то исчезла.
Мужчина продолжал бушевать, но я не обращал внимания больше ни на что. Только краем глаза заметил, что та девушка с ним ловко разобралась. Но мне это не важно. После всего услышанного… после всего, что произошло… в какой-то момент понимаю, что Кенго и Ая бросают на меня взгляды, которые, как они надеются, я не замечаю. ТАК паршиво мне еще, кажется, не было никогда. Знаю, что сейчас должен собраться… но не выходит, просто не выходит.
- С кокучи покончено, Мой Король, - сообщает девушка… и стает перед Широгане на колено! Тот в недоумении смотрит на нее, а потом строго говорит:
- Немедленно встань, Юки! - …а когда она поднимается, по-братски обнимает ее и тепло говорит: - Ты мне друг, а не слуга.
- И тем не менее, я всегда буду предана только одному Королю, – отвечает она ровным голосом и ее сурового лица касается улыбка, которая ей очень идет. Она чем-то похожа на только что сбежавшую Сэнкэцу, вот только… да, она красива, но эта красота какая-то спокойная, не броская, и в то же время приятная.
- Я рад тебя видеть… но почему ты здесь? – серьезно спрашивает Широгане.
- Потому что просто не могла остаться в стороне, зная, какое задание получила эта сумасшедшая.
- Юки… Только не говори, что тебе хватило ума шпионить за Хомураби! – побледнел Широгане (никогда бы не подумал, что он может быть ЕЩЕ бледнее). – Да это же полоумный убийца, которому ничего не стоит лишить жизни своих же помощников, если они станут ему обузой, или просто перестанут приносить пользу! К тебе он и так неровно дышит, а если бы тебя поймали…
- Да, я знаю, что рисковала, - перебивает девушка с металлическими нотками в голосе. – Но я знала, на что шла, и понимала, что риск не напрасен. Как оказалось, я была права. Та информация, которую я добыла, действительно стоила того, чтобы отдать жизнь ради нее.
- Так что же за задание у Сэнкэцу? – насторожился он. – Уж точно не портить мне жизнь.
- Верно, - горько ухмыльнулась Юки. – Портить тебе жизнь – это ее личное удовольствие, ради которого она пошла на это задание. Однако… и она, и Хомураби просто психи, если решились на ТАКОЕ! То, что они делают, противоречит любому проявлению здравого смысла… потому что они собрались освободить Великую Тьму.
Повисла такая атмосфера… будто что-то оборвалось. Широгане стал не просто бледным - синим; Мастер уронил на пол стакан, и тот с треском разбился; Ко выпустил изо рта сигарету, которая упала на пол, где не прекращала тлеть, пока Кенго с непонимающим видом ее не потушил, после чего уставился на такую же растерянную Аю. Даже Харука немного насторожился. Я, в свою очередь, никак не отреагировал на это по той простой причине, что сейчас, после всего произошедшего, мне было попросту безразлично.
- Не могу проверить… они не могут быть НАСТОЛЬКО полоумными.
- Правда? – еще раз грустно ухмыляется Юки. – Кто не может быть НАСТОЛЬКО полоумным? Хомураби, устроивший Восстание Границ? Или, может, моя младшая сестрица, которая ради своей прихоти готова пустить мир прахом?
…А вот теперь и я уронил челюсть.